41. Воспоминания очевидцев землетрясения

Это должен был быть обычный декабрьский день — середина рабочей недели, 7 декабря 1988 года. Люди с легким предновогодним настроением занимались своими делами, когда за 19 минут до полудня задрожали горы. Природе хватило всего 30 секунд, чтобы погрести под собой десятки тысяч человек, некоторые из которых так и не увидели больше солнечного света. По официальным данным, погибли 25 тыс. человек, около 140 тыс. пострадали, 514 тыс. человек лишились крыши над головой. Тогда Армении помогали всем миром — 111 стран. О трагических событиях тридцатилетней давности вместе с очевидцами событий вспоминали корреспонденты «Известий».

В пятницу в Армении отмечали трагическую дату – 30 лет со дня землетрясения в Спитаке. Тогда это событие сотрясло не только саму республику, но и всю большую страну. Корреспондент телеканала «МИР 24» Руслан Раджабов приехал в Спитак через 30 лет после трагедии.

Спитакское землетрясение наряду с трагедией в Чернобыле стало самой страшной катастрофой последних лет существования Союза. 30 лет назад природная стихия разрушила северную часть Армении всего за 30 секунд.

Последствия катастрофы подробно зафиксированы в документальной хронике, от которой до сих пор бросает в дрожь.

«Было очень тяжело смотреть на процесс извлечения живых и мертвых. У меня несколько человек, я это не скрываю, были отправлены в психушку», – вспоминает генерал-майор в отставке Николай Тараканов.

Тараканов – один из тех, кто руководил спасательными работами, большая часть которых поначалу легла на плечи военных, расквартированных в республике.

«Солдаты за первые две недели вытащили из-под завалов 25 тысяч живых и 19,5 тысячи трупов», – отмечает он.

Точного числа жертв до сих пор не знает никто. По одним данным, это 25 тысяч, по другим – в несколько раз больше. Такой разброс связан с неразберихой первых дней и масштабом катастрофы. Десятибалльное землетрясение похоронило под обломками не только Спитак. Разрушились десятки населенных пунктов и крупные города – Ленинакан, Степанован и Кировокан.

«Было очень много трупов. Невозможно было к жилому дому подойти. Все от тебя требовали помощь, а помощь не поступала», – говорит бывший первый секретарь спитакского райкома КПСС Норайр Мурадян.

В момент катастрофы он находился в Ереване, в этот день его назначали первым секретарем райкома. Через несколько минут после назначения город, которым он должен был руководить, перестанет существовать.

«До землетрясения здесь был сахарный комбинат, стадион, там «Черемушки», жилье, в центре высотные дома. Все это рухнуло, сравнялось с землей, – рассказывает он.

По воспоминаниям выживших в Спитаке, перед разрушением их дома подпрыгивали вверх так, будто под землей взорвалась атомная бомба.

«Я когда под завалами был, все время шифер падал. Падает, толчок, падает, толчок. Невозможно было посчитать, – вспоминает Людвиг Саргсян, бывший начальник спитакского РОВД. – Взрыв был. Но имитация или нет, я не могу сказать».

В конце 1980-х слухи о секретном советском оружии и подземном взрыве, вызвавшем землетрясение, многим казались правдоподобными.

«Одна талантливая журналистка с пеной у рта доказывала, это результат испытания ядерного оружия. Если бы это было ядерное оружие, то как бы мы скрыли радиацию? Тут американцы трубили бы по сей день», – уверен Николай Тараканов.

Профессор Сергей Назаретян много лет занимается изучением трагедии. Вертикальный удар из-под земли ученый объясняет тем, что городу катастрофически не повезло. Спитак находился над эпицентром землетрясения.

«Очень мало таких городов, которые строятся над очагом, как Спитак. Тогда получаются вертикальное воздействие, и Спитак был разрушен вследствие вертикальных толчков», – считает он.

Самое ужасное в землетрясении то, что все происходит очень быстро, и человек не в силах ничего сделать.

«Предугадать место и хотя бы силу какую-нибудь и время было невозможно. В то время это было невозможно. И сейчас тоже. Сейчас самые наилучшие прогнозы – на ближайшие 20 лет», – говорит Ваник Мкртян, сотрудник сейсмостанции.

В истории Армении сильные землетрясения случались нередко, и об этом было известно. Непонятно другое. Почему те, кто проектировал новые дома, не учли того, что Спитак и близлежащие города находятся в сейсмоактивной зоне?

«Почему три года назад построенные здания развалились, а те, что при Хрущеве строили, четырехэтажки, пятиэтажки, стоят?», – ставил вопрос Михаил Горбачев.

На пятый день после землетрясения этот вопрос Горбачева уже звучал как риторический. К этому моменту ответ на него знали все, кто участвовал в спасательной операции. Факты преступной халатности были налицо.

Даже если бы материалы выпускались с соблюдением строительных норм, тысячи человек были обречены, ведь нормы эти изначально были занижены.

«Всегда говорят, воровали цемент. Да, воровали, да, были бракованные конструкции, никто не скрывает, плохо строили, Бог с ним! Но, главное идет оттуда – ты вместо 9 баллов строишь 6-балльный дом и строишь цементом, который не имеет качество цемента! Вот это государственное преступление». – «Кого-то наказали?». — «Нет, конечно! Кого наказывать?», – свидетельствует Норайр Мурадян.

Истории людей, переживших землетрясение, схожи. Для всех это боль утраты и незабываемый кошмар. И хотя в сегодняшнем Спитаке внешне мало что говорит о трагедии, слабые подземные толчки периодически о ней напоминают.

«После всего случившегося вы не боитесь здесь жить?». – «Нет, конечно! Если бы боялись, не жили». – «Наши корни здесь, и эти корни не дают нам уехать отсюда. Кроме корней нас тут держат наши могилы».

Говорят, историю любого города можно проследить по его кладбищу. Здесь тысячи камней с одной и той же датой смерти, указанной с точностью до минуты – 11:41.

История каждого народа складывается из миллионов событий. Некоторые не забываются никогда. 7 декабря 1988 года — один из таких дней. 33 года назад Армения пережила жуткую трагедию — катастрофическое землетрясение, вызвавшее небывалые по масштабу разрушения на огромной территории, охватывающей более одной пятой площади страны. Все произошло за считанные секунды. Секунды, унесшие жизни более 25 тысяч человек.

Иным кажется, что в Армении произошло десятибалльное землетря­сение, но невдомек им, что в нас — разрушения и развалины нескольких землетрясений, что десятиэтажные здания рухнули не только на землю нашу, но и на наши сердца. И нам сейчас нужно из-под железобетонных обломков вызволить не только живых и мертвых, но и нашу волю к жизни, нашу раздавленную плитами, увечную веру.

Мы признательны отрядам спасателей, прибывшим со всех концов све­та, протянутым отовсюду рукам помощи. Для нас было утешением, что, перевязывая пострадавших, над нашей горячей раной эти разъятые руки впервые соприкоснулись-соединились и губы человечества в этот миг вы­дохнули, прошептали лишь слова любви и сочувствия. Мы признательны честным труженикам нашей страны, всем друзьям, представителям других народов за то, что искренне разделили с нами нашу боль, вселили на­дежду и веру. Наше сердце, окаменевшее и застывшее от горя и ужасов стихийного бедствия, вновь оттаивает и становится чуть мягче.

Да, нам не меньше подъемных кранов, лекарств, продуктов нужны слова, возвышающие наш сломленный дух, необходимо, чтобы нас по­чувствовали и поняли.

(Сильва Капутикян. Обретение веры)

В этот трагический для Армении час помощь поступала практически со всей планеты. Страна стала не только эпицентром разрушительного землетрясения, но и центром человеческого сострадания и поддержки.

Телеграмма, которая пришла из Греции в Союз архитекторов СССР, вызвала сенсацию. Известный греческий ученый-строитель Янис Псунис сообщал, что принял решение передать в дар Советскому Союзу для Армении свой оригинальный патент на новый метод возведения зданий.

Речь идет об очень важном и ценном изобретении — способе строитель­ства монолитных беспалубных домов, фактически о новой технологии.

Разработанный греческим ученым метод позволяет обходиться без подъ­емных кранов и другой тяжелой техники, причем строить очень быстро, даже на склонах холмов и в горах. Особенно большие преимущества он дает при возведении сейсмоустойчивых зданий.

Весть о землетрясении в Армении поразила меня, сказал Янис Псунис. Я много работал в районах подобных бедствий, в том числе в греческом городе Каламата, пострадавшем от разгула стихии два года назад. Новый метод строительства я разработал именно для того, чтобы строить надежно там, где есть опасность подземных ударов. Надеюсь, мое изобретение поможет возродить разрушенные города и поселки Армении, внесет вклад в укрепление дружбы между советскими и греческими народами, сказал ученый.

Два грузовых самолета с подарками для армянских детей, пострадавших от землетрясения, стартовали сегодня из афинского аэропорта и взяли курс на Ереван. На борту самолетов — около 40 тонн груза. Это — игрушки, школьные принадлежности, лекарства, теплые вещи, собранные учащимися греческих школ и лицеев по всей стране.

Но несмотря на десятки тысяч жертв, жизнь победила. Вот что рассказывали очевидцы землетрясения:

— Ачкалусанк тебе, варпет. Радость-то какая! Подумать только, дочку и внучек наконец-то вырвали из ада.

Мы стали невольными свидетелями этой трогательной сцены, мимо которой не смогли пройти, а хозяин дома пригласил нас к себе. И вот какую историю мы услышали.

— Мы жили на улице Герцена, на пятом этаже девятиэтажного дома, — начала свой рассказ Марина Нороян. — Был обычный день, ничем не отличавшийся от других. Старшая дочь Анна с утра пошла в школу, а муж мой Серо — на работу. Дома я осталась одна с трехлетней Кристиной и полу­торагодовалой Шушаник. Когда начало трясти, я сразу поняла, в чем дело, и, схватив обеих девочек, побежала к двери. Но открыть ее не успела. Тут тряхнуло второй раз, и почва ушла из-под ног, дом рухнул. Мы оказались в спасительном дверном проеме, стиснутые какими-то бетонными балками.

Одна дочь у меня на руках, вторая прижалась к моим ногам. Сердце разрывалось от страха и чувства обреченности, каждую минуту думала о детях, надеялась, что все же нас вызволят из этого заточения. Что мне пришлось пережить, знаю только я.

Через четыре-пять часов я услышала голоса, в том числе и Серо. Он бегал над нами и звал нас по имени. Я его отчетливо слышала, а он меня нет. Но вскоре и он услышал нас.

— Чудом вырвавшись из-под рухнувшего корпуса швейной фабрики, где я работаю, — продолжал рассказ Серо, — побежал к нашему дому. Сра­зу приступили к спасательным работам. Подвезли кран и начали панель за панелью осторожно отгребать нанос. Всю свою жизнь я буду обязан ребя­там из ПО «Наирит», которые в течение 32 часов боролись за жизнь моей семьи и остальных погребенных под этим домом. Им удалось спасти жизнь 15 человек. Никогда не забуду парня по имени Борис и его друга, которого называли «Майор». К сожалению, настоящего его имени я не знаю. Все это время они не откладывали в сторону лопаты и кирки. Благодарна моя семья и учительнице 37-й средней школы Товмасян Марго. Она спасла весь класс, в том числе и мою старшую дочь Анну.

— Дети мои, неприличествует нам радоваться, когда вокруг одна скорбь, — обратился к нам отец Марины.

«Жизнь сильнее смерти»: к 33-й годовщине Спитакского землетрясения

Боль магнитудой в 10 баллов: 30 лет землетрясению в Армении

7 декабря 1988 года в Армении произошло одно из самых страшных землетрясений за всю историю СССР. Под завалами погибли 25 тысяч человек, 140 тысяч стали инвалидами, полмиллиона — лишились крова. На помощь жителям Армении приехали сотни добровольцев со всего Союза. На месте катастрофы работали врачи и спасатели из Франции, Швейцарии, Израиля, Великобритании, ФРГ, Америки. Своей службы спасения в СССР не было. Именно после Спитакского землетрясения власти задумались о создании специального ведомства для ликвидации катастроф

30 секунд, которые уничтожили города

У школьников заканчивался третий урок, в детских садах малышня собиралась на прогулку, студенты слушали лекции. На заводах и фабриках вовсю шел рабочий день, кто-то работал в кабинетах, кто-то вел машину. На часах было 11:41. В следующие 30 секунд земля ушла у них из-под ног в прямом

смысле этого слова. Хотя даже местные жители, знающие, что такое землетрясение (этот район очень сейсмоопасный), были уверены — это война началась, город бомбят. Уже потом специалисты сравнят мощность толчков со взрывом десяти ядерных бомб, которые были сброшены на Хиросиму. Земля пошла штормовыми волнами, которые скидывали и растворяли в себе дома, кварталы, города. Первыми сложились новые постройки. Оказалось, что многоэтажки возводили без учета сейсмичности этих мест. В эпицентре землетрясения был город Спитак. Сила толчков там достигла 10 баллов (по 12-балльной

шкале). Этот 17-тысячный город исчез за те самые 30 секунд. На 80% был разрушен второй по величине город республики — Ленинакан (сейчас Гюмри). Также пострадали города Степанаван, Кировакан (сейчас Ванадзор) и еще более 300 населенных пунктов. Волна, вызванная этим землетрясением, обогнула земной шар. Ее отголоски зафиксировали научные лаборатории в Азии, Австралии, в Европе и Северной Америке.

К удивлению всех жителей Советского Союза, программа «Время» почти полностью была посвящена землетрясению в Армении, в отличие от других чрезвычайных ситуаций, о которых жители страны узнавали не сразу и не всё. Поэтому уже на следующий день во всех республиках простые граждане начали собирать помощь. Люди из своих запасов отправляли продукты, вещи. Деньги собирали даже на улицах.

В пунктах сдачи крови стояли очереди

О трагедии говорили каждый день. Землетрясение в Армении стало, наверное, последним, что объединило всех жителей СССР. Вот только никакого плана спасения у властей в то время не существовало. В первые сутки к месту трагедии не могли доставить ни одного подъемного крана. Дороги были разрушены, пробки растянулись на километры. На помощь отправили военных из ближайших гарнизонов. Стали прибывать медики. В Ленинакане разбирать завалы выпустили даже заключенных из тюрьмы. И в это время со всех республик в Армению ехали спасатели-альпинисты.

Сергей Щетинин, председатель Высшего совета Общероссийской общественной организации «Российский союз спасателей», в тот момент работал инструктором-спасателем во Владикавказе (тогда еще Орджоникидзе). О трагедии он узнал в тот же день. Команда добровольцев из 14 человек собралась быстро, это были альпинисты с опытом спасательных операций в горах. В старый уазик загрузили нехитрое снаряжение: ломы, веревки, носилки, рации. Больше суток пробирались по Военно-Грузинской дороге, заваленной снегом. Местные жители, узнав, куда едут альпинисты, помогали пробивать путь.

К спасателям тут же подбежали люди. Стали просить помочь разобрать завалы, найти их близких. Не было времени даже лагерь поставить, Щетинин с командой просто бросили вещи и тут же принялись за работу.

— И работали трое суток, практически не останавливаясь, — вспоминает спасатель. — Нужно было успеть. Люди под руинами умирали от ран, от холода. Каждая секунда — это чья-то жизнь. Только через три дня удалось хоть немного поспать.

Выжившие ночевали на улице, несмотря на ночные морозы. Люди боялись заходить в уцелевшие дома, опасаясь повторных толчков. Гуманитарная помощь только начала приходить и растворялась в толпе голодных и замерзающих.

Никакой координации, командования в спасательных работах не было. Добровольцы сами принимали решение, какой завал разбирать.

— Мы раздобыли автомобильные домкраты, с их помощью поднимали плиты. Кран удалось найти только через несколько дней. Мы тогда еще не знали о часе тишины, но как-то интуитивно к этому пришли. Стучали, замолкали и слушали в надежде, что кто-то отзовется. Доставали людей, отдавали медикам и снова разбирали завалы.

В первые дни удавалось спасти многих. Но уже через трое суток стуки и крики из-под завалов практически прекратились. Люди умирали от ран и холода, так и не дождавшись помощи. Конечно, были фантастические случаи спасения. Например, на весь мир стала известна история Эммы Акопян. За секунды до первых толчков землетрясения ее трехмесячная дочка Мариам заплакала, и женщина подошла к ее кроватке. Дом начал рушиться, стены — падать. Эмма успела прижать ребенка к себе и тут же оказалась под завалом, зажатая со всех сторон плитами. Первые дни мать кормила дитя грудью, но молоко закончилось.

И тогда Эмма порезала палец и стала кормить девочку своей кровью

Через семь дней заточения их учуяла собака французского спасателя. Эмма услышала человеческий голос и начала кричать.

На четвертый день после землетрясения в Ленинакан приехал альпинист-спасатель Владимир

Кавуненко. Спасательными работами в горах он занимался с 1953 года.Опыт работ после землетрясения у него уже был. В 1970 году Кавуненко побывал в Перу, помогал разбирать завалы и сам видел уцелевшую статую Христа, возвышающуюся среди руин. К 1988 году он воспитал десятки, а то и сотни спасателей-альпинистов по всей стране.

— Перед отлетом из Москвы я разослал письмо по всем альпинистским базам страны с призывом ехать в Армению как можно скорей. Когда добрался до Ленинакана, наши добровольцы уже были на месте и работали. Нами никто не руководил, никакой информации не было. Видели тогда и

иностранных спасателей. В яркой спецодежде, с диковинными для нас инструментами, с собаками. Но и им было тяжело работать без координации. Я раздобыл машину и начал объезжать населенные пункты, которые пострадали от землетрясения. Нужно было понять, где нужна наша помощь, а где люди уже работают. Самая страшная картина была в Спитаке. В Ленинакане, несмотря на все разрушения, оставалось ощущение жизни. А Спитак — мертвая каменная пустыня. Помню одну бабушку, которую мы там встретили. Она сидела среди камней, жгла костер. Не кричала, не плакала, не просила о помощи. Мы подбежали к ней, хотели забрать с собой в Ленинакан, накормить, отвезти к врачам. А она нам спокойно говорит: нет, никуда я не пойду, все мои дети и внуки под этими камнями, и я тут останусь. И она это так уверенно сказала, спокойно.

Погибших доставали из-под завалов. Людей поздравляли, если им удавалось найти тело родственника и предать его земле.

Тысячи оставались пропавшими. На заборах и уцелевших стенах дрожали приколотые записки с именами и местом для встречи — а вдруг родной человек жив, просто потерялся в этом безумии. Похороны не прекращались. Правда, возникла другая проблема: не хватало гробов.

— Была одна картина, которую я не могу забыть до сих пор, хотя уже 30 лет прошло и я многое видел в жизни, — вспоминает Кавуненко. — Мои ребята разбирали завалы школы. Я подхожу, а они стоят в полном оцепенении. Перед ними 35 детских тел. Они их только что достали. Но вот опознать и забрать малышей некому.

Известна история французского спасателя, у которого остановилось сердце. Не выдержал рассудок у одного из крановщиков. Он разбирал завал школы, поднял плиты и обнаружил целый класс мертвых детей младшего возраста.

— Психологически это было сложно пережить, нужна закалка определенная, — вспоминает Сергей Щетинин. — Но тогда мы просто работали, нельзя было допускать эмоции. У некоторых ребят из нашей группы проблемы начались через несколько лет. Кошмары, бессонница. Для многих, например, запах бензина долгие годы ассоциировался с трупным запахом. Так получилось, что у нас в автобусе разлилась бочка с бензином и все наши вещи и продукты пропахли.

Все, что мы ели в те дни и носили, воняло бензином

А через несколько дней после того, как мы приехали, в городе появился трупный запах: ночью заморозки, а днем-то было тепло. И вот эти запахи связались в сознании. Мужики рассказывали: стоишь на заправке, запахло бензином — и будто вновь в Армении оказываешься.

Еще одна история, которую пересказывали все журналисты в те дни, связана с 14-летним мальчиком из деревни Налбан. Из большой семьи выжил он один. Подросток сам, не дождавшись помощи, откопал из-под обломков 11 своих родственников и сам их похоронил.

Правила, написанные кровью

Добровольцы продолжали работать на завалах еще несколько недель, пока не стало ясно — спасать больше некого. Начались работы по восстановлению.

— Вернувшись домой, я еще месяц писал письма с просьбой не увольнять с работы ребят, которые поехали добровольцами, — рассказывает Кавуненко. — Кто-то взял отпуск, а кому-то его не предоставили. И, видя весь хаос, я понял, что нам нужна служба спасения.

В 1990 году была создана Комиссия по чрезвычайным ситуациям, а после развала СССР было создано МЧС.

— Был переходный период, в самом конце 1980-х годов, когда мы, инструктора-спасатели, вообще никому не нужны были, — рассказывает Щетинин. — Деньги нам не платили. Чтобы заниматься спасательными работами в горах, нам с добровольцами приходилось искать работу на стороне. На эти деньги жили, покупали снаряжение, ходили в горы.

Владимир Кавуненко мечтал о службе спасения по австрийской модели, которая наполовину состояла из постоянных работников, а наполовину из добровольцев. Но в итоге победил проект Сергея Шойгу, который организовал МЧС в нынешнем виде. Тем не менее Владимир Кавуненко считается одним из основателей российской службы спасения.

Сергей Щетинин начал работать в МЧС с самых первых дней.

— Многое черпали из опыта спасателей других стран, — рассказывает Щетинин. — Нам повезло, мы могли брать самое лучшее, учиться на чужих ошибках, при этом используя свой опыт. С каждой катастрофой мы учились.

В авиации говорят, что их правила написаны кровью. Это справедливо и для спасателей.

Секунды, часы, дни

Маленького мальчика Галуста катастрофа застала за школьной партой. В третьем классе общеобразовательной школы № 10 города Ленинакан шел урок, когда стихия как карточный домик сложила учебное здание. Он вспоминает эти моменты обрывочно, настолько неожиданным и шокирующим было происходившее.

— Почти все мои воспоминания сохранились с момента, когда нас вытащили из-под завалов. Я пролежал под ними больше двух суток вместе со всем классом. Перед тем как нас завалило, я помню, как учительница побежала в нашу сторону в надежде заслонить часть моих одноклассников своим телом от падающих стен и потолка. Но ей не хватило считаных секунд. Мы все в один момент провалились вниз, и нас накрыло панельными плитами и строительными камнями. Я успел схватить за руку свою одноклассницу Тагуи. Все эти бесконечные два дня она была единственным человеком, присутствие которого я мог ощущать, — делится своей историей Галуст.

По воспоминаниям его сестры Лалы, вокруг школы беспрестанно, пока работали спасатели, стояли родственники погребенных заживо детей, теша себя призрачной надеждой на чудо. Мальчик, насколько хватало сил, не переставал звать на помощь, и в один момент, спустя уже двое суток, Лала услышала его слабый голос, прорвавшийся сквозь обломки здания.

— Помню момент, когда спасатель добрался до меня и начал тянуть вверх. Я и Тагуи всё это время держались за руки, но, когда Михаил, так звали спасателя, вытаскивал меня из завала, моя рука разжалась. Тагуи осталась там.

Спасатели продолжали работать до изнеможения. Прошло еще несколько часов. Им удалось искусно расколоть плиту, закрывавшую путь девочке на свободу. Конструкция не обрушилась, и Тагуи спасли.

— На тот момент она, как и я, не понимала, что происходит. Собравшиеся люди передавали нас по рукам в сторону палатки и костра. Там мы продолжали ждать, когда родные нас найдут и когда вытащат других одноклассников. Спасательные работы шли без остановок. Мы каждый день приходили вдвоем на это место в надежде дождаться оставшихся ребят и учительницу. Этого так и не произошло.

Галуст и Тагуи оказались единственными, кого смогли спасти из всего класса.

Когда мужчины плакали

Для 28-летней девушки Карине Атанесян это был третий день работы в психоневрологическом диспансере города Ленинакан (ныне Гюмри. — «Известия»). Некоторое время назад она переквалифицировалась в психиатра и принимала своего первого пациента. В этот момент ее и застал подземный толчок.

— Мы выскочили из здания, прямо перед нами рушились многоэтажки, но я не слышала шума, было сужение сознания. Сразу после первого толчка я побежала к дому своей сестры, — вспоминает Карине. — Улицу, на которой она жила, было не узнать. По дороге я видела людей, покрытых кровью, лица в белой пыли. Деревья перегибались до земли, — это был второй толчок. Было ощущение, что это кино, декорации. Люди были в разорванных одеждах, кричали, просили помочь. В белой пыли и штукатурке я застала и свою сестру с двухлетним ребенком на руках. Они смогли выбраться из-под обломков. Я с трудом их узнала. Племянника — только по одежде.

Памятник жертвам Спитакского землетрясения на площади Свободы, Армения

Природная катастрофа тогда надломила многих жителей, потерявших своих любимых. Сильные духом люди давали слабину и не могли сдержать окутавшую их боль. Для некоторых, наоборот, время в один момент остановилось и происходившее вокруг уже не имело никакого значения.

— Самое душераздирающее для многих было слышать вой — не плач, а именно громкий вой мужчин, лежавших на груде камней собственных домов, под завалами которых были близкие. Помню женщину окаменевшую, совершенно не реагировавшую ни на что. Она стояла рядом с маленьким гробиком, а на улице было очень холодно, я просто вставила ей в рот таблетку. Их нам привезли врачи из института Склифосовского. В те же дни к нам в приемную одной больницы привели русского молодого солдатика, он сошел с ума от увиденного, не смог вынести.

Цавт танем, Армения!

«Цавт танем» в переводе означает «унесу твою боль». В дни «черного декабря», наверное, каждый армянин шептал про себя, а может и выкрикивал эти слова. Невыносимо видеть боль родного человека и не быть способным ему помочь. С этими словами на устах приехали из Саратова два друга-врача – Даниил Пучинян и Роберт Капрелов. Седьмого декабря оба добровольцами отправились в военкомат и твердо решили: едем в Армению! Тогда из Саратовской области на помощь выехал полк гражданской обороны из 1600 человек. Но эшелон ехал с задержками, поэтому в Ленинакан доехали только 14 декабря. Роберт Капрелов – хирург по специальности – ехал на подмогу врачам.

Весь полк из Саратова расположился неподалеку от центра Ленинакана, в палатках. Позже Капрелова отправили в городскую больницу. Там он провел три месяца и сделал около пятидесяти операций. А физиолог и командир медицинской роты Даниил Пучинян провел три месяца в палатках.

«Когда мы приехали, мы увидели руины. Зрелище не для слабонервных. Мне защемило сердце, когда я увидел на этих развалинах куклу. Я был взрослым мужчиной, но слез сдержать не смог. И гробы, тысячи гробов. Зрелище не для слабонервных», – вспоминает Даниил Пучинян.

Найти и с достоинством похоронить – это все, чего хотели потерпевшие. Они открывали гробы, выискивая своих родителей. Молили спасателей даже частями выкорчевать из-под панелей тела любимых. После – бесконечно благодарили, обнимали, даже дарили спасателям банки варенья.

В эти секунды, минуты, часы и дни, которые считал про себя каждый выживший, сплотились не только жители Армении, но и люди всего мира. Став единым механизмом, они сумели помочь раненым и достойно проводить всех тех, кто не выжил и так и не дождался оттепели.

Сострадание не знает границ

На трагедию в Армянской ССР откликнулась не просто вся страна. Новость вслед за волной, вызванной землетрясением, обошла всю землю. В зону катастрофы начали стекаться спасатели, врачи и просто неравнодушные люди, готовые хоть чем-то помочь.

10 января 1989 года. Члены делегации США во главе с заместителем лидера демократического большинства в палате представителей конгресса США Т. Куэло у разрушенного землетрясением элеватора в г. Спитаке, Армянская ССР

СССР впервые с 20-х годов XX века открыл границы для международных гуманитарных организаций и согласился принять помощь от иностранных государств. Среди них были и те, у кого отсутствовали дипотношения с Советским Союзом. Одним из первых откликнулся Израиль, с которым Москва после войны 1967 года разорвала все контакты.

Посол еврейского государства в Армении Эли Ерушалми в беседе с «Известиями» вспомнил те дни, когда его страна принимала историческое решение оказать помощь СССР.

— Один из пунктов политики Израиля — помогать странам, которые находятся в беде. Не важно, есть дипломатические отношения или нет, мы протягиваем руку помощи. Мы сразу же обратились к советским властям с предложением помочь и получить разрешение доставить наши самолеты с гуманитарным грузом в Армению. И Москва согласилась. Мы доставили в район землетрясения медикаменты, создали полевой госпиталь, прислали команду спасателей, которые разбирали развалы. Если задуматься, то решение СССР принять израильскую помощь можно расценивать как первый шаг к дальнейшей нормализации отношений между нашими странами (дипотношения между Россией и Израилем были восстановлены в 1991 году. — «Известия»).

11 декабря 1988 года. Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР М.С. Горбачёв во время встречи с пострадавшими от землетрясения, Армянская ССР

На следующий день после катастрофы приходится важный праздник армянской церкви — День апостола Варфоломея — покровителя Армении. И будто бы сам святой показал, что не бросит эту землю в беде — 8 декабря с предложениями о помощи армянскому народу выступили 111 стран.

Ровно 30 лет назад, 7 декабря 1988 года, в Армении произошло Спитакское землетрясение — крупнейшее за всю историю сейсмологических наблюдений в регионе. Его жертвами стали 25 тыс. человек, еще около полумиллиона остались без крова. Сильнее всего пострадали оказавшийся в эпицентре город Спитак (он был практически стерт с лица земли) и второй по величине город Армении, Гюмри. Восстановить их до конца до сих пор так и не удалось. Как выглядит жизнь в них сегодня — в галерее «Известий»

В день землетрясения, 7 декабря 1988 года, Спитак был почти полностью разрушен всего за полминуты — на тот момент в нем жило около 16 тыс. человек

Восстановление города идет уже три десятилетия — процесс периодически приостанавливался из-за экономических и политических кризисов в стране, в том числе после распада СССР

Жительница Спитака, Анур Чинаян, держит в руках фотографию сына Оганеса, погибшего при землетрясении, — всего в городе тогда погибло около 4 тыс. человек

Еще от 14 тыс. до 17 тыс. человек погибли в Ленинакане — втором по величине городе Армении, который сегодня называется Гюмри. Он расположен в 44 км от Спитака и подземными толчками также был разрушен почти полностью

В нем, как и в Спитаке, до сих пор не удалось завершить восстановление, несмотря на помощь, которую оказывали Армянской ССР (в том числе сразу после трагедии) не только Россия и соседние республики, но и еще 111 стран мира, включая Великобританию, Францию и Израиль

Сегодня Гюмри, древний город, основанный еще до нашей эры, по большей части состоит из невысоких новостроек

Получить собственную квартиру с центральным отоплением удалось не всем — многие живут в частных домах или времянках, которые топят дровами (на фото — продажа дров на одной из улиц города)

Так выглядят дома в Гюмри, которые жители строили из подручных материалов

Житель Гюмри Фрунзе Акопян показывает фотографию племянниц — девочки погибли при землетрясении

Еще к 25-летию трагедии, в 2013 году, армянские СМИ посчитали, что на восстановление пострадавших регионов (помимо крупных городов, пострадали еще около 300 сел) за всё время было потрачено около $1 млрд. В Гюмри до сих пор существуют здания, построенные добровольцами еще в конце 1980-х. Например, бывший немецкий госпиталь, который сегодня функционирует как гостиница. Другие здания, наоборот, стоят заброшенными — как этот дом на фото

Землетрясение унесло не только человеческие жизни — тогда из строя было выведено около 40% всего промышленного потенциала Армении. Восстановить его стране так и не удалось. До катастрофы Гюмри был крупным промышленным центром, но сегодня часть предприятий по-прежнему лежит в руинах

Спасенная кровью

Она считала каждую секунду, а потом складывала их в минуты, минуты в часы, а часы в дни. Сбивалась со счету и снова складывала. Где она? Что происходит? Осознание пришло за доли секунды – после того, как Эмма Акопян очнулась. На груди у 25-летней женщины плакала маленькая Марина. На ней были всего две кофточки. Эмма максимально прижала ребенка к себе – ладонью прикрывала рукой голову, чтобы она не билась о панель, второй – придерживала спину, чтобы дочка не простудила легкие.

Это было 7 декабря 1988 года, 11 часов и 41 минута. Какой это день недели и который час – Эмма не помнила и не знала, как и не знала, что проведет под завалами собственного дома семь дней, шесть часов и сорок минут; что там же отметит день рождения своей малышки, которой 12 декабря исполнилось 4 месяца.

Все эти дни женщина отчаянно кричала, звала на помощь. Между панелями ее тело было, словно в тисках: единственное, чем она могла шевелить – это руки. В кромешной темноте Эмма кормила дочку грудью и думала: когда же их, наконец, спасут? И спасут ли вообще?

Молока уже не было, и четырехмесячная Марина стала отчаянно плакать. Крик ребенка становился истошным, ребенок охрип, а потом и вовсе девочка замолкла. Тогда Эмма пошла на отчаянный шаг:

«Когда почувствовала, что все, умираем, я тихо-тихо подняла свою руку и начала резать стеклами свои пальцы. И так я кормила ребенка. У меня другого выхода не было. Мы умирали».

Но выжили. Из-под развалин молодую женщину с ребенком достали французские спасатели. Сначала извлекли девочку – без единой царапины. И только через семь часов удалось спасти и Эмму. Ей делали сложные операции. Женщина встала на ноги. После землетрясения год не была в Ленинакане (ныне Гюмри), а когда приехала, внутрь зданий больше не заходила.

Сегодня Эмма со своей семьей живет в Ереване. Об этом дне говорит с большим трудом и сквозь зубы. Хоть с тех пор и прошло больше трех десятков лет, боль не стихает и вряд ли когда-либо отпустит ее.

Полминуты, разрушившие мир. Хроника Спитакского землетрясения

Катастрофические подземные толчки в японском регионе Канто 1923 года, стихия у берегов Суматры в 2004 году, колебания земли магнитудой 8,2 в Тяншане, унесшие жизни почти 240 тысяч человек в 1976 году. Наряду с этими катастрофами в списке самых смертоносных землетрясений истории – страшные события 7 декабря 1988 года в Советском Союзе.

Ровно 34 года назад мощные подземные толчки до основания разрушили город Спитак на северо-западе Армянской ССР. В эпицентре землетрясение достигало интенсивности 9-10 баллов, подземные толчки ощущались в Ереване, грузинском Тбилиси и еще более чем в 300 населенных пунктах региона.

30 секунд, изменивших судьбы

Ленинакан – нынешний Гюмри, Кировакан – нынешний Ванадзор и еще 19 крупных городов республики. Именно они приняли на себя основной удар стихии. Землетрясение началось в 11 часов 41 минуту по местному времени и длилось всего 30 секунд.

Магнитуда тоже была не самой высокой – до 6.8 – 7,2, но для местного рельефа они оказались опаснее, чем землетрясение такой же силы на равнине или в океане. В густонаселенной горной республике от катастрофы погибли 25 тысяч человек. Еще полмиллиона жителей республики лишились крова. Таковы страшные итоги стихии, которая пришла в Армению 7 декабря 1988 года.

Всего 30 секунд ада, – и толчки прекратились. Грохот разрушающихся зданий сменился гробовой тишиной. Но она длилась недолго. Очень быстро городские улицы наполнились криками и стонами. Люди бросились разыскивать родных, натыкаясь на руины, на месте которых раньше стояли дома, школы и магазины.

Как десять атомных бомб

Позже сейсмологи выяснили, что сила подземных толчков в эпицентре землетрясения, городе Спитаке, достигла 10 баллов из 12-ти возможных по шкале Рихтера. Волна, вызванная землетрясением, дважды обошла планету и была зарегистрирована сейсмологами в Европе, Америке и даже Австралии.

Специалисты подсчитали, что за 30 секунд, что длилось Спитакское землетрясение, в зоне разрыва земной коры высвободилась такая энергия, которая сопоставима с силой взрыва десяти атомных бомб – тех, что в 1945 году разрушили Хиросиму.

Очевидцы событий рассказывали, что в первые секунды от сильных вертикальных толчков дома буквально подпрыгнули в воздух, а затем сложились в железобетонную груду, похоронив под собой всех, кто находился внутри. Те, кто в этот момент был на улице, с трудом могли стоять на ногах, земля тряслась. В панике многие толпились на открытых площадях и скверах, боясь быть заживо погребенными под руинами домов.

В ход шла даже материнская кровь

Более 140 тысяч человек получили физические увечья. Дома превратились в склепы, похоронившие под своими обломками и живых, и мертвых. Тяжелее всего было тем, кто попал в каменный плен собственных домов.

Некоторые люди по нескольку дней оставались абсолютно обездвиженными под завалами. Они не знали, что произошло, придет ли помощь.

Историю Эммы Акопян и ее трехмесячной дочери Мариам знает весь мир. Женщина с ребенком провела под развалинами своего дома долгих семь дней и только чудом осталась в живых. Сначала она кормила дочь грудью, но когда молоко пропало, проколола палец, и в ход пошла материнская кровь. Но это, скорее, исключение из правил. Многие умирали, так и не дождавшись помощи.

Помощь начала приходить только на третий день

В тот день стихия уничтожила несколько сотен школ и детских садов, более 400 поликлиник и больниц, 230 промышленных предприятий, 600 километров автодорог и 10 километров железнодорожных путей.

Катастрофическое землетрясение вывело из строя около 40 процентов промышленного потенциала Армении. Помощь начала приходить только на третьи сутки после катастрофы – 9 декабря 1988 года в аэропорты Еревана и Ленинакана начали прибывать самолеты с грузом медикаментов, донорской крови, медицинского оборудования, одежды и продовольствия не только из Советского Союза, но и из многих других стран.

Даже известный шансонье Шарль Азнавур, в котором течет армянская кровь, специально приехал в пострадавший Ереван с гуманитарной помощью, тем самым привлекая мировую общественность к трагическим событиям в зоне бедствия.

Мародеры не гнушались ничем

Пока большинство людей были охвачены горем и искали родных, мародеры спешили обогатиться. Они грабили сберегательные кассы и магазины, без зазрения совести присваивали себе чужие вещи.

Не гнушались ничем: снимали даже золотые украшения прямо с тел погибших. Чтобы прекратить этот произвол, на помощь пострадавшим пришли 20 тысяч военнослужащих. Однако наряду с вопиющими случаями мародерства были и абсолютно противоположные истории.

Так, в Ленинакане из колоний и тюрем выпустили родственников пострадавших и погибших, чтобы те помогали в раскопке завалов. Из тюрем выпустили 250 человек – все они вернулись через неделю. Сбежал только один. Но и он вскоре был задержан и отправлен обратно.

Выпуск программы «Время»

Советские власти обычно скрывали информацию о стихийных бедствиях. Но вечером 7 декабря программа «Время» была почти целиком посвящена землетрясению. А 10 декабря, прервав визит в США, в район землетрясения вместе с женой прилетел генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев.

Ознакомившись с положением, он объявил, что, учитывая погодные условия, на поиск выживших у спасателей осталось 7 дней. Температура воздуха в те дни была существенно выше декабрьской нормы, но шансы отыскать под обломками зданий живых с каждым днем стремительно уменьшались. По признаниям очевидцев, увидев масштабы бедствия, супруга Горбачева Раиса Максимовна разрыдалась.

Ни один ребенок не оказался в детском доме

После землетрясения ни один ребенок, оставшийся сиротой в результате страшной катастрофы, не был отдан на усыновление в чужую семью – всех сирот забрали родственники.

Семья известного режиссера Сарика Андреасяна стояла в очереди на усыновление четырех детей. «Хорошо помню из детства, как каждый год 7 декабря все вспоминали о землетрясении в Армении. Даже после развала СССР это было. А потом стало постепенно затихать, что, на мой взгляд, неправильно. Помня трагедию, мы проявляем уважение к людям, которые через это прошли, людям, жизнь которых тогда оборвалась. Это дань памяти», – рассказывает режиссер Сарик Андреасян, воссоздавший события 1988 года в фильме «Землетрясение».

Жертвам безвинным, сердцам милосердным

Мужественным спасателям и жертвам землетрясения в Армении в современном Гюмри сегодня установлено несколько памятников.

Самый известный из них был открыт на 20-летнюю годовщину трагедии. Он называется «Жертвам безвинным, сердцам милосердным» и изображает нагромождение бетонных блоков и людей: здесь и солдат советской армии, помогающий ребенку выбраться из-под завалов, и французский доброволец с розыскной собакой.

Символично, что установили памятник напротив восстановленного храма Всеспасителя. Отметим, что ежегодно 7 декабря считается днем поминовения жертв землетрясения в Армении, послы многих государств и высокопоставленные лица страны отдают дань памяти жертвам землетрясения возле возведенного Мемориала в городе Гюмри. В этот день армянские храмы во всем мире проводят специальные панихиды по погибшим в результате стихии.

Палатка вместо школы

Григор Симонян 30 лет назад был обычным семилетним мальчиком из Ленинакана, учился в первом классе и думал, как после уроков вернется домой, где его ждет вкусный бабушкин матнакаш — армянский хлеб. Трагедию он застал будучи на школьной линейке.

— Моя школа состояла из двух зданий, сталинского и хрущевского периодов. Последнее полностью разрушилось, было много жертв. Мне повезло — во время первого толчка я был в другой части школы. Мы выбежали на улицу и стояли в смятении. Я помню, как родители рыскали по школьному двору, искали своих детей, учителя тоже искали учеников, своих коллег. Мы все стояли в школьной форме. Несмотря на холод, возвращаться обратно в здание никто не торопился.

Отец нашел Григора довольно быстро. По его воспоминаниям, день был промозглый и туманный — при мысли о трагедии все выжившие вспоминают именно туман.

— Мы с отцом побежали к тете, потому что у нее был старый дом, и он не был разрушен. По дороге я успел заметить, что от нашей улицы и от нашего дома практически ничего не осталось. На соседней улице я увидел, что здания, где работала мама, больше нет.

9 декабря 1988 года. Житель города Спитак пытается отыскать своих родных среди погибших, Армянская ССР

Папа Григора тоже участвовал в раскопках. По его словам, это было как ежедневная работа. Все мужчины в доме с утра поднимались, завтракали и шли искать выживших. Где-то через неделю они нашли под завалами тела бабушки и брата.

— Через несколько дней после землетрясения во дворе старого здания школы разбили палатки и возобновили обучение — несмотря на стоявшие холода мы снова учились. Было очень важно не терять семестр, чтобы в следующем году пойти во второй класс. Спустя два месяца мы уже сидели в обычной школе за привычными партами. Многие дети боялись заходить в старое здание школы из страха, что всё повторится. Думаю, я тоже боялся. Поэтому родственники отвели меня к психологу. Это была первая в моей жизни встреча с иностранцем — француженкой из «Врачей без границ». Она говорила на своем языке, а рядом сидела девушка, студентка с филологического факультета из Еревана, и переводила. Со временем я начал ценить то, что тогда сделали «Врачи без границ» всё больше и больше. И в итоге, можете считать это провидением, я сам стал врачом, главой миссии «Врачей без границ» на Украине.

«Земля содрогнулась в полдень»

С таким заголовком вышли «Известия» 30 лет назад, корреспонденты которых одними из первых прибыли на место катастрофы. Вот выдержки из того репортажа.

8 декабря 1988 года. Разрушенный землетрясением дом в одном из сел близ города Спитак, Армянская ССР

Министр здравоохранения СССР академик Евгений Чазов в беседе с корреспондентами «Известий» признался тогда, что не знает с чем сравнить увиденное: «У меня за плечами Чернобыль, знаю, что такое Арзамас, но такого не видел. Масштабы просто катастрофические. Сравнимо разве что с Ташкентом».

Заместитель главы Красного Креста и Красного Полумесяца в СССР Алексей Тюляндин сообщил «Известиям», что в ту же ночь в Москве были организованы передвижные пункты по сбору донорской крови. Несмотря на позднее время, сотни москвичей откликнулись на призыв сдать кровь — на передвижные пункты пришли 829 добровольных доноров. Только в общежитии МВТУ им. Баумана сдали кровь 255 студентов, донорский пункт работал всю ночь.

Отголоски страшного дня

Землетрясение назвали по имени города Спитак. Именно здесь находился эпицентр, а магнитуда достигла 10 баллов по 12-балльной шкале. Город был разрушен практически полностью. Как заявили «Известиям» в мэрии Спитака, говорить о полном восстановлении нельзя до сих пор. Несмотря на 30 лет, прошедших с момента трагедии, в населенном пункте всё еще ведутся работы по устранению его последствий.

Армянский город Гюмри спустя 30 лет после Спитакского землетрясения

— Сейчас, 30 лет спустя осталось 430 семей, у которых нет дома. Они живут в вагончиках. Когда точно им дадут жилье — сказать не можем, наверное, никто не может, — сообщили «Известиям» в муниципалитете. — Уже неделю как к нам со всего мира прилетают люди, которые тогда откликнулись на зов помощи и сдали кровь. Позавчера приходили летчики, возившие тогда детей в больницы всего Союза. Спитак помнит всех, кто помогал. В честь стран, которые предоставили нам помощь, мы называем целые части города. В честь России назван район возле мэрии — Русакан.

Страшнее Чернобыля

Разорванные тела и стоны под руинами – это было одно из самых разрушительных стихийных бедствий XX века. Спитакское или, как его еще называют, Ленинаканское землетрясение унесло жизни 25 тысяч человек, 140 тысяч остались инвалидами и еще больше полумиллиона – без крыши над головой. Это – по официальным данным.

За 30 секунд решилась судьба всего Спитака – эпицентра бедствия – он буквально смешался с пылью. Землетрясение магнитудой в 10 баллов (из 12) не дало и малейшего шанса на выживание. Сильно пострадали также города Кировакан (ныне Ванадзор) и Ленинакан (ныне Гюмри). Подземные толчки ощущались в Ереване и в столице Грузии – Тбилиси.

Специалисты подсчитали: во время землетрясения в зоне разрыва земной коры была высвобождена энергия, равная взрыву десяти атомных бомб, похожих на те, что были сброшены в 1945 году на японский город Хиросиму.

То, что в те дни пережил армянский народ, вряд ли можно передать словами. В момент катастрофы мало кто понимал, что происходит. На ум приходило все, но никак не землетрясение.

Каринэ Дарбинян в этот день не пошла на работу и не отвела дочку в школу. В момент, когда случилось землетрясение, она благодарила Бога, что решила остаться дома. Аптека, в которой она работала, сравнялась с землей, а сотрудницу придавило плитой.

Хаос царил повсюду – люди буквально проваливались под землю. Вагоны падали, школы и больницы рушились. За эти 30 секунд жизнь армян поделилась на «до» и «после». Когда тряска закончилась и пришло осознание, над городами разнеслись стоны и вой людей. Они пытались найти своих родных, бежали в школы и сады, куда утром отправляли своих детей. Эта трагедия стала общим, национальным горем.

В первый день после трагедии к развалинам не мог подъехать ни один подъемный кран. Дороги были разрушены,  везде были пробки. На помощь спешили военные и медики. Завалы разбирали даже заключенные, которых выпустили из тюрем. Узнав о стихии, люди из разных концов мира рванули на помощь к пострадавшим. 111 государств со всех континентов отправили свыше 20 тысяч солдат и офицеров и больше 3 тысяч единиц военной техники. Проводили сбор гуманитарной помощи. Ежедневно в Армению прибывали 1500 вагонов, сотни военно-транспортных и гражданских самолетов везли стройматериалы, технику и продукты. Эвакуировали более 100 тысяч раненых, оставшихся без крова.