Примерное время чтения: 13 минут
Вслед за разрушительными и смертоносными землетрясениями в Турции последовали сообщения о подземных толчках в других странах мира. Телеграм-каналы полны сводок: Индонезия — 4,9, Чили — 4,3, Аргентина — 4,7, США (штат Нью-Йорк) — 3,8, Казахстан — 4,6. Тряхнуло и у нас на Курилах — там зафиксированы толчки магнитудой 5,8.
И хотя по силе все эти землетрясения не сравнить с турецкими, где магнитуда была 7,8, возникает подозрение: неужели по всей Земле началось? И что нас ждёт, когда дойдёт очередь до Северного Кавказа? Готов ли он сейчас к этим испытаниям?
Кодарский хребет в Забайкальском крае
Землетрясение произошло в районе кодарского тоннеля на Байкало-Амурской магистрали в Забайкальском крае. Его зафиксировали сейсмостанции в районе села Нерпо Бодайбинского района, сообщается 19 сентября на сайте Байкальского филиала геофизической службы РАН.
Землетрясение было зарегистрировано в 14:07. Толчки интенсивностью 3–4 балла почувствовали в Удокане, Новой Чаре, Чаре, Икабье, Куанде Забайкальского края. В Бурятии и Иркутской области ощущалось 2 балла.
Кодарский тоннель — железнодорожный тоннель на Байкало-Амурской магистрали, на участке Витим — Чара. Он расположен в Забайкальском крае, пересекает Кодарский хребет.
Это второе землетрясение в этом районе за месяц. Первое было зарегистрировано 3 сентября. Тогда интенсивность в эпицентре оценивали в 7 баллов.
Больше новостей, фотографий и видео с места событий — в нашем telegram-канале. Подписывайтесь и узнавайте всё самое интересное и важное из жизни региона первыми.
21 сентября 2022, 09:40На Байкале произошло очередное землетрясение03 сентября 2022, 13:13Произошедшее возле вершины Кодара землетрясение в Забайкалье зафиксировали в Иркутской области16 февраля 2023, 11:32Два за полчаса. Второе подряд землетрясение зафиксировали в Прибайкалье14 января 2023, 18:27В Монголии произошло землетрясение. Его почувствовали в Иркутской области12 сентября 2022, 15:20Землетрясение произошло в Бурятии днем 12 сентября, его почувствовали в Иркутской области
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
Горно-металлургический комбинат «Удокан» пополнил свой лабораторный комплекс современным оборудованием, которое позволит проводить расширенный количественный элементный анализ руды и другой продукции, а также обеспечивать высочайшее качество мониторинга окружающей среды. Об этом «МК в Чите» сообщили в пресс-службе компании.
Современные спектрофотометры — высокотехнологичные приборы для измерения спектральной зависимости степени поглощения, пропускания, оптической плотности и концентрации веществ посредством различных видов электромагнитного излучения: видимого, инфракрасного, ультрафиолетового. Они позволят определять массовую долю химических элементов (почти 70 видов) в металлах, рудах, продуктах их переработки.
Применение этого оборудования ускорит результаты испытаний и позволит оперативно контролировать качество выпускаемой продукции, чтобы исключить загрязнение атмосферного воздуха и водных объектов. Также оно станет одним из главных средств постоянного экологического мониторинга окружающей среды.
Работа по совершенствованию технологии извлечения меди из руды ведется постоянно, еще до запуска ГИК «Удокан». Ранее были успешно проведены полупромышленные испытания применения специального селективного флотореагента, который позволит увеличить сквозное извлечение меди из руды более чем на 1% от проектных показателей и повысить объемы выпуска меди. Технологи компании на стадии коллективной флотации добились стабильно высокого сквозного извлечения меди из руды на уровне 87,9%. Экономический эффект применения нового подхода повысит объем меди в готовой продукции как минимум на две тысячи тонн в год.
Напомним, «Удоканская медь» готовится к вводу в эксплуатацию первой очереди комбината, конечной продукцией которого станут катодная медь и сульфидный концентрат.
фото пресс-службы «Удоканской меди»
«Удоканская медь» попросила о налоговых льготах
Москва. 16 августа. INTERFAX.RU — Проект разработки крупнейшего в России Удоканского медного месторождения с учетом изменившихся в текущих условиях параметров финансовой модели нуждается в налоговых льготах. Об этом заявил председатель совета директоров ООО «Удоканская медь» (входит в холдинг USM) Еркожа Акылбек в ходе презентации компаний — резидентов ТОР «Забайкалье» в рамках визита в регион премьер-министра Михаила Мишустина.
«В текущих условиях у нас финансовые параметры проекта изменились, поэтому хотели бы обратиться к вам с просьбой о льготах по налогам. Второй вопрос – это энергоснабжение второй очереди. Сейчас он находится в проработке Минэнерго. Мы хотели бы, чтобы реализация этого проекта была завершена в срок», — сказал председатель совета директоров компании.
«Мы с нетерпением ждем 2023 года, когда заработает первая очередь предприятия, когда вы начнете производство», — ответил Мишустин.
«Конечно же мы рассмотрим возможности, что сделать по преференциальному режиму, по налогам, по льготам, такое поручение мы дадим Минфину. То, что касается снабжения второй очереди надежным источником энергии – конечно, мы также дадим такое поручение Минэнерго», — сказал премьер.
Удокан – крупнейшее в России и одно из крупнейших в мире неразработанных месторождений меди. Мощность первой очереди ГМК на Удокане составит до 15 млн тонн руды с выпуском до 135 тыс. тонн меди в год. С учетом второй очереди объем переработки возрастет до 40 млн тонн руды в год. Стоимость I очереди освоения Удокана оценивалась в $2,9 млрд, II очереди – в $4 млрд. По словам Акылбека, инвестиции в проект на текущий момент превысили 100 млрд рублей, запуск первой очереди производства запланирован на 2023 год (ранее – 2022 год).
В 2008 году лицензию на освоение Удокана по результатам конкурса получил Михайловский ГОК «Металлоинвеста», позднее лицензия была переоформлена на структуру USM Holdings – «Байкальскую горную компанию» (сейчас – «Удоканская медь»).
Новости
27 июня 1957 г.
Муйское землетрясение — катастрофическое землетрясение магнитудой 7,6, происшедшее 27 июня 1957 года в Восточной Сибири на севере Забайкалья. Сила подземных толчков в эпицентре достигала 11 баллов по 12-балльной шкале. Землетрясение вызвало образование крупных приповерхностных трещин в земной коре и массовые горные обвалы и осыпи.
Эпицентр землетрясения был определён в точке с координатами 56°6’ с.ш. 116°36’ в.д., в монголо-байкальской сейсмической зоне под долиной реки Намаракит, левом притоке реки Куанды. Согласно сообщениям Байкальского филиала Геофизической службы, катастрофа произошла в регионе, до этого считавшимся низкосейсмичным.
27 июня 1957 года вблизи посёлков Муя и Усть-Муя произошёл подземный толчок силой в 10—11 баллов. Общая площадь зоны ощутимых сотрясений достигала 2 000 000 км². Площадь пятибалльных сотрясений составила 600 000 км², сейсмогравитационные смещения грунтов наблюдались на площади более 50 000 км² и расстоянии до 350 км от эпицентра, которые продолжались на протяжении нескольких километров и спустя время после толчка. Глубина очага землетрясения составила 22 км.
В ближайших населённых пунктах разрушено много печей и большинство печных труб. В районе Читы и Бодайбо на расстоянии 500 км наблюдались 6—7-балльные толчки. В Бодайбо отмечено растрескивание печей, частичное разрушение труб, в отдельных домах — падение штукатурки. В Чите в ряде зданий появились трещины, обвалилась штукатурка. Разрушений в населённых пунктах не отмечено.
В результате этого землетрясения хребет Удокан поднялся на 1—1,5 метра, а также сместился в северо-восточном направлении на 1—1,2 метра. Намаракитская впадина опустилась на 5—6 метров и произошёл её сдвиг в юго-западном направлении. Одним из наглядных последствий этого стало образование во впадине озера Новый Намаракит, длиной около 3 километров и шириной от 500 до 600 метров. Образовались разрывные трещины глубиной до 20 км с видимым зиянием до 20 м. Сместилось русло реки по вертикали в местах появления трещин. Также образовалось множество водопадов. На больших расстояниях наблюдалось изменение режима подземных вод.
В результате землетрясения возникла сложная система сейсмодислокаций общей протяженностью около 30 км.
На местном курорте «Горячий ключ» в 180 км от эпицентра резко повысился дебит источника, а температура воды с 42—43°C повысилась до 47—48°C. В Чите уровень глубоких подземных вод в трёх скважинах пункта водоснабжения поднялся на 2 метра, дебит их повысился с 60 до 100 м³/час.
Ваша компания традиционно участвует в ВЭФ с 2019 года, после включения Забайкалья в состав ДФО. Чего вы ждете от форума 2022 года?
Еркожа Акылбек: С учетом поворота нашей страны на восток регион сегодня все больше приобретает статус хаба международного сотрудничества — это главный логистический центр. Дальний Восток для нас — домашний регион, поэтому и азиатский вектор был понятен уже на старте проекта. Один из основных, хотя и не единственный фокус внимания — рынок Китая, экономика которого остается локомотивом спроса, потребляя ежегодно до 15 миллионов тонн рафинированной меди. Восточный форум — площадка, которая превращается в аналитический и коворкинговый центр для экспертов, компаний и государства. Здесь мы можем получить экспертизу и опыт, а также встретиться с существующими и потенциальными партнерами. Сегодня проект освоения Удоканского месторождения государство рассматривает как стратегический. Мы видим поддержку и в энергетической сфере, и в формировании максимально привлекательных инвестиционных условий — в рамках институтов развития ДФО. На форуме мы, как партнеры, проведем сессию, посвященную климатическому регулированию бизнеса, изменениям в этой сфере, примем участие в ряде других сессий.
На какой стадии сейчас находится строительство комбината? Когда планируется запуск?
Еркожа Акылбек: Темпы строительства не снижаются. Мы готовимся к холодным испытаниям оборудования. Планируем запустить комбинат в 2023 году в два этапа — сначала обогатительную фабрику, затем — гидрометаллургический завод. Мы близки к завершению горно-капитальных работ на карьере Западный, объем попутной добычи уже составил более 2 миллионов тонн руды. Первый участок карьера практически подготовлен к промышленной добыче. Не дожидаясь завершения строительства, мы запустили разработку международного ТЭО проекта второй очереди строительства (проект предусматривает переработку ориентировочно 24 миллионов тонн руды в год — в дополнение к объему переработки первой очереди — до 15 миллионов тонн. — Прим. ред.). Сейчас его основные сценарии уже отработаны. К концу 2022 года — началу следующего мы будем готовы приступить к проектированию.
По прогнозам аналитиков, цены на медь в этом году будут снижаться. Как это может повлиять на реализацию проекта?
Еркожа Акылбек: Цена на медь в марте приближалась к отметке 11 тысяч долларов за тонну, в июле падала до 7 тысяч, а сейчас находится на уровне более 8 тысяч долларов. Динамику цен главным образом определяет спрос в Китае. Сейчас китайская экономика постепенно восстанавливается после коронавирусных локдаунов. Медь — это один из важнейших ресурсов в стратегии сдвига в сторону альтернативной энергетики. Она критически важна для электрификации, а это солнечная и ветровая энергетика, рынка электромобилей и гибридных автомашин, телекоммуникационной отрасли, да и для таких консервативных отраслей, как строительство. Мировое предложение меди не будет поспевать за спросом, просто потому что в отрасли нет достаточного количества одобренных к реализации новых крупных проектов. По оценке аналитиков S&P Global, на фоне перехода на возобновляемые источники энергии мировой спрос на медь к 2035 году может удвоиться и составить 50 миллионов тонн в год. На среднесрочную перспективу мы ориентируемся на оценки крупнейших консалтинговых компаний. Консенсус-прогноз — 10 тысяч долларов за тонну меди, что закладывает для проекта хороший запас прочности.
К 2035 году вы планируете сократить углеродоемкость производимой меди на 75 процентов. Увеличат ли инвестиции в сокращение выбросов углерода производственные затраты?
Еркожа Акылбек: Все большему числу потребителей важна не только цена, но и экологичность продукции. Россия в рамках Парижского соглашения взяла на себя обязательства добиться нулевого баланса выбросов к 2060 году — мы внесли эту цель и в наш проект и уже двигаемся к ней. На форуме подпишем соглашение с «РусГидро» о поставках «зеленой» энергии. Часть выбросов планируем компенсировать через использование офсетов (углеродных единиц) от климатических проектов. Мы заинтересованы в качественных климатических проектах и углеродных единицах, которые на международном уровне будут признаваться как инструменты компенсации выбросов. Кроме того, безусловно, будем стремиться к переходу на менее углеродоемкие виды топлива при производстве тепловой энергии, рассмотрим варианты электрификации используемой карьерной техники. А самый важный инструмент — это использование для второй очереди гидрогенерации. Более половины необходимой комбинату энергии будет поставлять «РусГидро».
Не осложнится ли ситуация с логистикой из-за поворота на восток?
Еркожа Акылбек: Конечно, многие российские производители меди традиционно поставляли значительную часть своей продукции в Европу. А их поставки в Китай шли через Транссибирскую железную дорогу, а затем через морские порты на Тихоокеанском побережье России. Нам доступны оба пути. И через морские порты, которые гораздо ближе к нам, чем к конкурентам, и напрямую по железной дороге — через пограничный переход Забайкальск — в северный Китай. Да, пропускная способность БАМа сейчас ограничена, тогда как все больше сырьевых товаров из России экспортируется в Китай. Именно поэтому правительство планирует постепенное расширение пропускной способности БАМа до 2030 года. Это должно ускорить сроки доставки и помочь избежать простоев на железной дороге.
Традиционно крупные компании в нашей стране разрабатывают серьезные социальные программы, развивают социальную инфраструктуру. Какие программы есть у вашей компании?
Еркожа Акылбек: Еще до момента производства продукции, то есть на инвестиционной стадии, в социальные проекты мы уже инвестировали более 2 миллиардов рублей средств акционеров — на развитие спорта, здравоохранения, образования и культуры. На Восточном форуме 2021 года мы заключили с Минвостокразвития России, правительством Забайкалья и Корпорацией развития Дальнего Востока и Арктики соглашение о создании объектов социальной инфраструктуры в поселке Новая Чара. Объем инвестиций в рамках концессии на сегодня оценивается в 7,6 миллиарда рублей. На сегодняшний момент в округе уже создана новая инфраструктура — рекреационные зоны, современные детские площадки, спортивные объекты. Мы провели ремонт центральной районной больницы, возвели новое инфекционное отделение и жилье для медработников, помогаем обновлять медицинское оборудование. Планируем строительство физкультурно-оздоровительного и культурно-досугового комплексов, благоустройство, модернизацию инженерной и коммунальной инфраструктуры. Совместно с администрацией округа будем строить в поселке три жилых дома на 181 квартиру. Часть из них в перспективе может быть передана муниципальным властям, часть — жилищный фонд для наших будущих сотрудников. В Чите с нашим участием сейчас создается филиал образовательного центра «Сириус», а для онкоцентра мы приобрели дорогостоящее оборудование для лучевой терапии.
Создание промышленного предприятия неизбежно оказывает воздействие на окружающую среду. Что компания делает, чтобы минимизировать его?
Еркожа Акылбек: Права на разработку Удокана, который безуспешно пытались освоить весь советский период истории, наш акционер купил за рекордную для месторождений твердых полезных ископаемых плату. Для Алишера Бурхановича Усманова эти инвестиции изначально были вкладом в безопасное производство, в новый промышленный уклад с минимальным воздействием на природу и углеродным следом. Мы строим комбинат с использованием наилучших доступных технологий, самых безопасных с экологической и производственной точек зрения. Все процессы максимально автоматизированы. Например, чтобы минимизировать использование воды для производственных целей, на предприятии будет работать система оборотного водоснабжения: для технологических целей вода будет поступать на производство из хвостохранилища после осаждения. При этом полностью исключен сброс неочищенных вод. Мы очищаем воду фактически до состояния, пригодного для разведения рыбы. Производство ориентируется на лучший международный опыт с целым комплексом мер для минимизации воздействия на окружающую среду — выбросов при буро-взрывных работах, хранении, перегрузке и транспортировке сырья, пылеподавлении и пылеулавливании и так далее. В этом году мы заключили соглашение с Минприроды России о развитии парка «Кодар». Это национальный парк с уникальным рекреационным потенциалом, который сейчас мало востребован. Здесь расположены комплексы озер, ледников и излюбленное туристами урочище «Чарские пески» — самая северная пустыня. Парк был создан одновременно со стартом проектирования горно-металлургического комбината. В нем пока нет никакой инфраструктуры — нужно проектировать и создавать экологические тропы, визит-центр, туристические маршруты и так далее. Кроме того, мы планируем поддержку научной и охранной деятельности парка. Нам важно не только построить и запустить свой комбинат, но и сохранить уникальные природные комплексы. Помимо развития промышленного туризма на Удокане мы хотим и весь север Забайкалья сделать местом притяжения для туристов. Удокан может стать центром экологического туризма на Дальнем Востоке наряду с Камчаткой.
Чем ниже очаг, тем больше зона воздействия
Дмитрий Писаренко, aif.ru: — Юрий Анатольевич, могли ли землетрясения в Турции спровоцировать подвижки в других регионах Земли, за тысячи километров?
Юрий Виноградов: — Нет, наука не видит связи между землетрясениями в удалённых друг от друга точках земного шара. Землетрясения происходят постоянно, и событие с такой магнитудой и энергией, как было в Турции, — для планеты вполне нормальное явление. В среднем таких событий происходит 2-3 в год. Просто если бы оно произошло в океане и обошлось без цунами, то никто, кроме учёных, его не заметил бы. Но оно случилось в густонаселённом районе, привело к огромному количеству жертв, отсюда и внезапно подскочивший интерес общественности.
Число погибших превысило 4 тысячи
Из книги «Армения, декабрь, 88». Изд. — Ереван, 1990 г. / / АиФ
7 декабря 1988 года в двенадцатом часу дня в Армении произошла большая трагедия. За считанные секунды мир буквально рухнул, разделив жизнь и историю страны на до и после. 10-бальное землетрясение в Спитаке, по официальным данным, унесло жизни 25 тысяч человек. Пострадали и города, которые были вблизи эпицентра — Ленинакан, Кировокан и множество сел. Со дня страшной катастрофы прошло уже больше 30 лет. Корреспондент tmn.aif.ru поговорила с очевидцами тех событий, которые чудом спаслись.
За последние двое суток люди стали больше интересоваться сейсмологией, следить за землетрясениями, которые на самом деле являются обычными, рядовыми событиями. Но у нас так всегда происходит. После природных катастроф всегда повышается внимание к аналогичным событиям. Информационный фон создаёт иллюзию, что сейсмичность по всему миру усилилась.
Вы спрашиваете, не могло ли землетрясение в Турции спровоцировать сейсмические события в других регионах. Но бывали и более сильные землетрясения, как, например, в 2011 году у берегов Японии. Там была магнитуда 9. Но оно ничего нигде не спровоцировало.
— Может быть, есть какие-то подземные «коридоры», по которым волны доходят до отдалённых районов? В 1977 году случилось землетрясение в Карпатах, и толчки ощущались в Москве, которая стоит в сейсмически безопасном месте.
— Я вам больше скажу. В Москве ощущались толчки даже в 2013 году, когда произошло землетрясение в Охотском море, у берегов Камчатки. А до Камчатки несколько тысяч километров!
Тут дело не в каких-то подземных «коридорах», а в том, что сейсмические волны распространяются подобно звуковым. Чем выше находится источник звука, тем дальше мы его слышим. И чем ниже очаг землетрясения, тем дальше ощущается его воздействие.
Если землетрясение произошло близко к поверхности, зона его воздействия будет небольшой, какие-то 20-30 километров. А если на глубине 300 километров, как в Карпатах в 1977 году, то оно будет ощущаться и в Москве. А в Охотском море очаг залегал на глубине 700 километров. Поэтому оно тоже ощущалось в Москве. Причём на Камчатке было 5 баллов, а в Москве в некоторых высотках — до 4, несмотря на огромное расстояние.
В Турции же очаг первого землетрясения был на глубине 17 километров, второго — 10 километров. Это очень неглубоко, поэтому зона воздействия была невелика.
Поздравляли, если находили труп
По рассказам Римы Паноян, сотрудника Центральной детской библиотеки Тюмени, а в 1988 году 20-летней студентки, в тот день она с однокурсниками слушала лекцию в ереванском университете по теории вероятности. Внезапно здание затрясло. Никто не мог понять, в чем дело.
«Педагог нас не выпустила. Сказала, что еще 15 минут до окончания пары. Мы все вышли на улицу и увидели, как по стене здания пошла трещина. О трагедии даже никто не подозревал», — вспоминает Рима Геворговна.
Ближе к вечеру студенты пошли сдавать зачет. Преподаватель почему-то была очень грустная. Не стала никого спрашивать, молча поставила зачеты и всех отпустила.
«Тогда же не было интернета, новости не так быстро расходились. По радио и телевизору стали появляться сводки о землетрясении. Но о масштабах катастрофы никто не говорил. Я узнала, что город, в котором жила моя старшая сестра Силва – Ленинакан, пострадал. Он находился неподалеку от Спитака. Я сразу вместе с двоюродным братом поехала к ней, но с полпути наш автобус завернули обратно, гражданских не пускали», — говорит женщина.
По словам Римы Геворговны, ее все поздравляли, так как сестра осталась жива. Женщина спаслась чудом. В день катастрофы она отпросилась домой накрыть на стол для приехавших издалека родственников.
«Она работала на швейном заводе. Дом был рядом, и сестра прямо в тапочках вышла с работы. После землетрясения выбежала на улицу и увидела вместо фабрики пустое место, здание сравнялось с землей», — делится Рима.
Половина дома, где жила сестра Римы, уцелел. Дети, которые на тот момент были в школе, спаслись.
«Часть коллег моей сестры погибла, а часть осталась калеками. Силва с детьми поехала к нашим родителям, а муж, как и все мужчины, остался в городе ликвидировать последствия», — вспоминает наша героиня.
Сама Рима Геворговна говорит, что им, тогдашним студентам, предложили пожертвовать свои стипендии в помощь пострадавшим. Весь курс, не сговариваясь, несколько месяцев отдавал эти деньги. А часть комнат в общежитии была выделена пострадавшим под временное пристанище. Рима Геворговна помогала и как волонтер.
«Нас, как студентов, привлекали и в госпитали помогать медикам, они были, в основном, из России. Столько привезли искалеченных людей, маленьких деток. В основном, они лежали в реанимации. Без рук, без ног. Это было так ужасно! Я смогла там продежурить только одну ночь. Психологически не выдержала», — откровенничает Рима Геворговна.
Муж Силвы рассказывает, что у многих от горя разрывалось сердце, даже у мужчин. Над городом летали вертолеты, разбрасывая антишоковый порошок. А когда находили трупы, семьи радовались, потому что у кого-то даже останки не могли обнаружить.
«Нам говорили, что столько мертвых было, наверное, только в блокаду. Гробы друг на друга складывали. Не успевали хоронить. Кого-то просто в ковер заворачивали». – говорит женщина.
Как вспоминает Рима Геворговна, сестра с детьми вернулась в Ленинакан и до сих пор там живет с семьей. Когда жители немного опомнились от горя, стали улыбаться, а до этого столько слез выплакали.
«Дети! Мои дети!»
Руководителю Тюменского центра армянской культуры им. Месропа Маштоца Рузанне Даниелян в 1988 году было 30 лет, она преподавала биологию и химию в спитакском филиале ереванского электромеханического техникума.
«Тот день врезался в мою память навсегда. Утром я проводила старшую дочь в школу, а по дороге на работу завезла сына к своей маме. Гаику был всего год с небольшим. В техникуме провела контрольную, проверяла тетради учеников в учительской вместе с коллегами, — вспоминает Рузанна Оганнесовна. — Вдруг услышали гул из-под земли и скрип потолка, который стал ходить ходуном, как деревянный ящик. Мне только запомнились огромные глаза заведующего нашего техникума. За 30 секунд потолок обрушился на нас. Я только потом узнала, что благодаря тому, что наше здание было невысоким и деревянным, нам легче было выбраться из-под завалов».
Выбраться из-под обломков ей помогли туфли, каблуками которых она пробила отверстие и смогла выйти наружу. В голове женщины была только одна мысль: «Дети! Мои дети!»
От города, где пару часов назад кипела жизнь, остались одни руины. Рузанна побежала к школе, где училась старшая дочь. Но вместо здания женщина увидела только крышу. Под завалами плакали и кричали дети, просили о помощи.
«Никогда не забуду этот плач. Снаружи в панике и ужасе находились взрослые, не зная, как помочь, как подобраться к ним сквозь тяжелые плиты», — говорит наша героиня.
У знакомых она узнала, что ее девочка спаслась.
Дочь Рузанны Оганнесовны позже рассказала родителям, что перед землетрясением ей стало плохо, она попросилась выйти. В этот момент ее волной выбросило на улицу. Она оказалась под двумя партами, как в домике, а сверху навалились бетонные обломки здания. Девочка выбралась и побежала к дому.
«Нашей семье, можно сказать, повезло. Мы чудом остались живы. Даже моя мама и младший сын не пострадали, хотя от ее дома мало что осталось. До сих пор не знаем, как она умудрилась спуститься со второго этажа вместе с ребенком. Гаика спасла железная кроватка, в которую его переложила бабушка перед землетрясением», — делится женщина.
«Мужу тоже повезло. Он отпросился с работы в стоматологию. Как только вышел от врача и сел в машину, почувствовал толчок и через пару минут увидел рухнувшее здание, где находился зубной кабинет», — говорит Рузанна Оганнесовна.
Женщина вспоминает, как дошла до дома, где ее уже ждала семья — рожители, муж, дети. Они были легко одеты, потому что не успели взять вещи, а на дворе стоял холодный декабрь. Никто не плакал, все были в оцепенении, но радовались, что живы. В этот же день муж нашей героини отправил ее вместе с детьми в Ереван к родным, а сам остался помогать остальным разгребать завалы, искать мертвых и живых. Позднее оказалось, что одна из племянниц Рузанны Оганнесовны погибла. Девочке было всего семь лет.
«В Ереване мы прожили полгода. Я не могла заставить себя вернуться в Спитак. Слишком тяжело. В начале многие подумали, что это война, но никак не землетрясение, хотя последствия оказались не менее масштабными. В моем коллективе погибло 27 человек. У мужа среди родственников не стало 12 человек, в школе, где училась дочь, из 700 учеников спаслось около ста. Никто из педагогов не выжил, кроме чителя физкультуры, который на тот момент был на соревнованиях. Когда он вернулся и все увидел, то прямо во дворе школы у него остановилось сердце», — с дрожью в голосе вспоминает женщина.
Спустя время Рузанна Оганнесовна все же нашла в себе силы вернуться назад. В Спитаке им дали временное жилье — строительный вагончик.
«Город долго восстанавливали, хоть и много было помощи из России и других стран. Представители международного Красного креста построили медпункт, зарубежные психологи работали с армянскими детьми, просили их рисовать рисунки, а они на бумаге выводили только гробы, кладбища и могилы своих близких», — говорит Рузанна.
В Спитаке семья Даниелян прожила около 4 лет, но поскольку бытовые условия были тяжелые, переехали в Россию.
«Мы каждый год вспоминаем 7 декабря, ходим в церковь, ставим свечи. Я езжу с семьей в Спитак, у нас там остались родственники. Никому не пожелаешь такого горя», — отмечает наша героиня.
«Следующие три года будет усиление»
— А что, Северному Кавказу грозит землетрясение в ближайшее время?
— Риск землетрясения там очень высокий, поскольку его давно не было. Тектонические плиты постоянно находятся в движении. Напряжения накапливаются годами, а потом внезапно сбрасываются. И чем дольше нет землетрясения, тем хуже, потому что накапливается больше сейсмической энергии. Поэтому в Турции так сильно и рвануло, причём два раза — у них давно не было событий с такой магнитудой и энергией.
Что касается Кавказа, там последнее сильное землетрясение было в 1988 году в Армении.
— С точки зрения тектоники это всё одна система. Там одна зона сжатия, контакта плит.
В общем, на Кавказе следует ожидать землетрясения. Возможно, оно будет не такой силы, как в Турции, но тоже разрушительное. И к этому надо быть готовым. Однако я не уверен, что в наших северокавказских республиках градостроительство в последние десятилетия шло с учётом сейсмической угрозы. Очень сильно сомневаюсь, что планы городов там соответствуют требованиям сейсмобезопасности. Что я имею в виду? Например, то, что высотные здания там строятся вдоль узких проспектов. А сейсмическое планирование требует, чтобы человек мог выбежать из здания и отойти от него на безопасное расстояние, чтобы оно при обрушении его не задело.
— Я понимаю, что точно спрогнозировать землетрясение невозможно. Но есть ли прогноз в целом по планете Земля? Нас будет трясти всё больше или меньше?
— Вообще-то последние три года выделения сейсмической энергии стало меньше на всей Земле. И это плохо — значит, произошло затишье. Значит, следующие три года будет некоторое усиление.
— Так может, вот оно и началось?
Послесловие
Город так и не удалось вернуть в первоначальный вид. Некоторые до сих пор живут в тех самых времянках. В память о страшных событиях на кладбище Спитака установили железную церковь, а в самом городе — мемориал жертвам трагедии.
Пока петух не кукарекнет
— Значит, случившиеся за последние двое суток землетрясения, в том числе на Курилах, — это рядовые события, никак не связанные с Турцией? Тем не менее в американском штате Нью-Йорк зафиксировали толчки магнитудой 3,8, каких там никогда раньше не было.
— На Курильских островах, как и на Камчатке, каждый день происходит около трёх десятков землетрясений разной магнитуды. Это совершенно нормально для данного региона.
Магнитуда 3,8 в штате Нью-Йорк — очень слабое землетрясение. Таких на Земле происходят десятки тысяч в год. Если раньше не было, когда-нибудь должно было случиться. Но 3,8 — это, возможно, последствия взрыва, произведённого на каком-нибудь горно-добывающем предприятии. Думаю, местные жители его даже не почувствовали.
Повторюсь, так всегда происходит: пока петух не кукарекнет, никто не пошевелится. Вот он кукарекнул, все проснулись и стали смотреть, а что же такое происходит с землетрясениями? Конечно, это в определённом смысле хорошо — нам всем надо делать выводы, в том числе в России.
— Прежде всего такие, что к любому землетрясению надо быть готовым. На мой взгляд, Турция была совершенно не готова. Там далеко не все здания имели нужную сейсмостойкость, поэтому большинство из них развалилось. Ещё хуже дела в Сирии. Хотя она расположена и дальше от эпицентра, но пострадавших там тоже очень много.
Всё это говорит о том, что уровень сейсмической подготовленности оказался крайне низок. А кроме того, крайне низок уровень информированности населения. Если бы такое произошло в Японии, 95% людей после первого же толчка укрылось в подвалах или выбежало на безопасные места. Там они точно знают, куда надо бежать.
А в Турции люди снимали видео на телефоны, как качается люстра, как дрожит шкаф. И это вместо того, чтобы спасаться и выбегать из здания. Дело в том, что сначала идёт вертикальная волна, и она слабая, а потом приходит более сильная, которая имеет горизонтальную составляющую. Вот она и вызывает основные разрушения. Эти волны идут одна за другой, в Турции между ними был временной интервал в три минуты. Тебе дано три минуты на то, чтобы спастись, а ты снимаешь, как красиво качается люстра.
— А у нас как люди себя повели бы? Как в Турции или как в Японии?
— В основном как в Турции. С информированностью населения у нас более-менее хорошо только на Камчатке и Сахалине, на тех же Курилах. Там люди тренированные, и в каждом административном здании висят указатели, куда бежать во время землетрясения и что делать. Там человек не будет сидеть в кабинете и дожидаться, пока на него рухнет перекрытие. Там выпускают методички, там все знают аварийные сигналы.
А вот в том, что где-нибудь в Махачкале или Грозном дела с информированностью населения так же хорошо обстоят, я сильно сомневаюсь.